12 великих трагедий - Страница 140

140

Пер Гюнт

Ну не блаженство ль быть любимым так!..
Сойти хочу и под уздцы, как раб,
Вести коня!

(Отдает ей хлыст и слезает с лошади.)

Ну, вот, теперь я буду,
Прекрасный мой цветок, идти по зною
И по песку, пока меня не хватит
Удар и ног своих не протяну.
Я молод! Не забудь, Анитра, – молод!
Так слишком строго не суди меня
За выходки и шалости мои.
Ведь юность шаловлива! Если б не был
Твой ум неповоротлив так, ты сразу
Смекнула б, мой прелестный олеандр,
Что раз твой друг так шаловлив – он молод!

Анитра

Ты молод, да. А много у тебя
Еще перстней?

Пер Гюнт

Так молод я? Не правда ль?

(Бросает ей перстни.)

Лови, дитя! Готов козлом я прыгать!
Поблизости нет винограда – жаль,
А то я, как вакхант, венок надел бы!
Я молод, да! И в пляс сейчас пущусь!

(Пляшет и припевает.)

Я блаженный петушок, —
Курочка меня заклюй!
Дай за пляску поцелуй!
Я блаженный петушок!

Анитра

Ты весь вспотел, пророк, боюсь – растаешь.
Давай-ка лучше мне кошель тяжелый;
Смотри, как оттянул тебе он пояс.

Пер Гюнт

О нежная заботливость! Возьми!
Возьми совсем! Ведь любящему сердцу
Не нужно золото и серебро!

(Опять приплясывает и напевает.)

Юный Пер Гюнт – сумасброд!
С радости сам он не знает-какою,
Левой иль правой, ступает ногою!
Юный Пер Гюнт – сумасброд!

Анитра

Вот радость – видеть, что пророк так весел!

Пер Гюнт

Э, что еще там за пророк! Все вздор!
Давай-ка поменяемся одеждой!
Живей!

Анитра

Но твой кафтан мне будет длинен,
И пояс твой широк, чулки же узки…

Пер Гюнт

Eh bien!

(Становится на колени.)

Анитра, причини мне горе!
Страданье любящему сердцу – сладко!
Когда ж ко мне во дворец приедем…

Анитра

В твой рай; а до него еще далеко?

Пер Гюнт

О, тысячи и сотни миль еще!

Анитра

Так это слишком для меня далеко!

Пер Гюнт

Послушай, там зато получишь душу,
Которую я обещал тебе.

Анитра

Спасибо, но… я обойдусь, пожалуй,
И без души. А ты просил о горе?

Пер Гюнт (вставая)

Да, черт меня возьми! Доставь мне горе!
Глубокое и острое страданье,
Но краткое, на день-другой… не больше!

Анитра

Анитра повинуется пророку!
Прощай!

(С силой ударяет его хлыстом по пальцам и пускает коня галопом в обратный путь.)

Пер Гюнт (стоит с минуту как оглушенный молнией)

Нет, это уж… Ах, чтоб ее!

На том же месте. Час спустя. Пер Гюнт степенно и задумчиво разоблачается, снимая с себя одну часть восточного одеяния за другой. Наконец, вынимает из кармана сюртука дорожную фуражку, надевает ее и снова становится вполне европейцем.

Пер Гюнт (отбрасывая в сторону тюрбан)

Там турок, а здесь – я. Сказать по правде,
И не к лицу язычество мне это.
И хорошо, что лишь на мне сидело,
А не внутри меня; как говорится,
Мне не успело въесться в плоть и в кровь.
Что нужно было мне на той галере?
Не лучше ль жить по-христиански скромно,
За перьями павлиньими не гнаться,
Законам и морали верным быть,
Самим собой остаться, чтоб по смерти
Тебя приличным помянули словом,
Украсили твой гроб венком!..

(Делает несколько шагов.)

Вот дрянь!
Чуть было ведь серьезно не вскружила
Мне голову! И будь я проклят, если
Теперь пойму я, чем был опьянен!
Но хорошо, что кончилось все разом.
Зайди игра еще на шаг подальше —
Я сделался б смешным… Да, маху дал я.
Но утешеньем мне вот что служит:
Ошибка вся произошла на почве
Непрочной положенья моего.
Оно виною было, а не личность,
Не «я» мое. Так не оно, не личность
И потерпела пораженье тут.
Удел пророков – праздное безделье,
В котором ты никак не сыщешь соли
Людских деяний, отмстило мне
Отрыжкою и тошнотой безвкусья…
Плохая должность – состоять в пророках,
По долгу службы напускать туману
И на себя и на других! Начать же
Судить и мыслить трезво – с точки зренья
Пророческой – себе дать шах и мат.
Так я на высоте был положенья,
Гусыню превратив себе в кумир.
Но тем не менее…

(Разражаясь смехом.)

Подумать только!
Остановить стараться время пляской,
Теченье запрудить – хвостом виляя!
Давать на лютне ночью серенады,
Вздыхать, миндальничать и, наконец,
Дать общипать себя, как петуха, —
Вот это по-пророчески безумно.
Да, общипать!.. Меня и общипали!
Хотя… я кое-что припрятал все же;
В Америке осталось кое-что,
Да и в карманах не совсем уж пусто,
Ну, словом, я еще банкрот не полный,
И, в сущности, ведь что всего дороже,
Милее? Золотая середина!
Ни кучером, ни лошадьми не связан,
Ни с багажом хлопот, ни с экипажем.
Я – положенья полный господин.
Какой же путь избрать мне? Их так много,
И выбор выдает – кто мудр, кто глуп…
С карьерою дельца покончил я
И, как лохмотья, сбросил с плеч своих
Я увлечения любви. Не склонен
Зады я повторять, ходить по-рачьи.
«Вперед или назад, а все ни с места;
внутри и вне – все так же узко, тесно» —
прочел я в некой остроумной книжке.
Итак, мне нужно новенькое нечто;
Поблагороднее занятье, цель,
Достойная расходов и трудов…
Не биографию ль свою составить
Чистосердечно, без утаек всяких,
Для назиданья и для руководства?…
Иль нет!.. Я временем ведь не стеснен,
Пущусь-ка путешествовать сначала
С научной целью; буду изучать
Времен минувших жадность вековую.
Как раз по мне занятие такое!
Я хроникой зачитывался в детстве,
Историей и позже увлекался, —
Путь человечества и прослежу я.
По историческим волнам скорлупкой
Носиться буду, вновь переживу
Историю всю, как во сне. Я буду
Борьбу героев наблюдать, борьбу
За благо и идеи; но-как зритель,
Из уголка укромного взирая.
Увижу я одних идей паденье
И торжество других на трупах жертв;
Создание и разрушение царств,
И мировых эпох возникновенье
По камешку, из мелочей… ну, словом, —
С истории снимать я буду пенки!
Я постараюсь как-нибудь достать
Том Беккера и объезжать в порядке
Хронологическом все страны мира.
Положим, скуден мой багаж научный,
А механизм истории хитер, —
Да наплевать! Чем точка отправленья
Нелепей, тем бывает очень часто
Оригинальней вывод, результат…
А как заманчиво – наметить цель
И к ней идти упорно, неуклонно!

140