12 великих трагедий - Страница 171

171

Монгомери (опускает ее руку)

И так погибнуть, смерть ужасную увидеть?..

Иоанна

Умри, друг… и зачем так робко трепетать
Пред смертию, пред неизбежною?.. Смотри,
Кто я. Простая дева; бедною пастушкой
Родилаь я; и меч был чужд моей руке,
Привыкнувшей носить невинно-легкий посох…
Но вдруг, отъятая от пажитей домашних,
От груди милого отца, от милых сестр,
Я здесь должна… должна – не выбор сердца, голос
Небес меня влечет – на гибель вам, себе
Не в радость, призраком карающим бродить,
Носить повсюду смерть, потом… быть жертвой смерти.
И не взойдет мне день свидания с семьею;
Еще для многих вас погибельна я буду;
И много сотворю вдовиц; но, наконец,
Сама погибну… и свершу свою судьбу.
Сверши ж свою и ты… берись за бодрый меч,
И бой начнем за милую добычу жизни.

Монгомери (встает)

Итак, когда ты смертная, когда мечу
Подвластна, как и мы, сразимся; мне, быть может,
За Англию назначено тебе отмстить.
Я жребий свой кладу в святую руку Бога;
А ты, призвав на помощь весь твой страшный ад,
Отступница, дерись со мной на жизнь и смерть.

(Схватывает меч и щит и нападает на нее.)

Вдали раздается военная музыка. Чрез несколько минут Монгомери падает.

Иоанна

Твой рок привел тебя ко мне… прости, несчастный!

(Отходит от него и останавливается в размышлении.)

О благодатная! Что ты творишь со мною?
Ты невоинственной руке даруешь силу;
Неумолимостью вооружаешь сердце;
Теснится жалость в душу мне; рука, готовясь
Сразить живущее создание, трепещет,
Как будто храм божественный ниспровергая;
Один уж блеск изъятого меча мне страшен…
Но только повелит мой долг готова сила;
И неизбежный меч, как некий дух живой,
Владычествует сам трепещущей рукой.

Явление восьмое

Иоанна. Рыцарь с опущенным забралом.

Рыцарь

Ты здесь, отступница?.. Твой час ударил;
Тебя давно ищу на поле ратном;
Страшилище, созданье сатаны,
Исчезни; в ад сокройся, призрак адский.

Иоанна

Кто ты?.. Тебя послал не добрый ангел
Навстречу мне… по виду не простой
Ты ратник; мнится мне, ты не британец;
Бургундский герб ты носишь на щите,
И меч мой сам склонился пред тобою.

Рыцарь

Проклятая! Не княжеской руке
Тебя бы поразить; под топором
Презренным палача должна бы ты
На плахе умереть – не с честью пасть
Под герцогским Бургундии мечом.

Иоанна

Итак, ты сам державный этот герцог?

Рыцарь (поднимая забрало)

Я… Трепещи, конец твой наступил;
Теперь тебе не в помощь чародейство;
Лишь робких ты досель одолевала —
Муж твердый ждет тебя…

Явление девятое

Те же. Дюнуа. Ла Гир.

Дюнуа

Постой, Филипп;
Не с девами, но с рыцарями бейся;
Мы защищать пророчицу клялися;
Нам прежде грудь пронзить твой должен меч.

Герцог

Я не страшусь ни хитрой чародейки,
Ни вас, рабов презренных чародейства.
Стыдися, Дюнуа; красней, Ла Гир;
Унизили вы рыцарскую храбрость;
Вы сан вождей на сан оруженосцев
Отступницы коварной променяли…
Я жду вас, бьемся… Тот в защите Бога
Отчаялся, кто ад зовет на помощь.

Обнажают мечи.

Иоанна (становится между ними)

Стой!

Герцог

Прочь!

Иоанна

Ла Гир, останови их. Нет!
Не должно здесь французской литься крови,
И не мечом решить сей спор; иное
На небесах назначено: я говорю,
Остановитесь, мне внемлите, духу
Покорствуйте, гласящему во мне.

Дюнуа

Зачем ты мой удерживаешь меч?
Он дать готов кровавое решенье;
Готов упасть карательный удар,
Отмщающий отечества обиду.

Иоанна

Ни слова, Дюнуа… Ла Гир, умолкни,
Я с герцогом Бургундским говорю.

Все молчат.

Что делаешь, Филипп? И на кого
Ты обнажил убийства жадный меч?
Сей Дюнуа – сын Франции, как ты;
Сей храбрый – твой земляк и сослуживец;
И я сама – твоей отчизны дочь;
Все мы, которых ты обрек на гибель,
Принадлежим тебе, тебя готовы
Принять в объятия, склонить колена
Перед тобой почтительно желаем
И для тебя наш меч без острия.
В твоем лице, под самым вражьим шлемом,
Мы зрим черты любимого монарха.

Герцог

Волшебница, ты жертву обольстить
Приманкою сладкоречивой мыслишь;
Но не меня тебе поймать; мой слух
Оборонен от сети слов коварных;
Твоих очей пылающие стрелы
От твердых лат души моей отпрянут…
Что медлишь, Дюнуа?.. Сразимся; биться
Оружием должны мы, не словами.

Дюнуа

Сперва слова, потом удары; стыдно
Бояться слов; не та же ль это робость,
Свидетельство неправды?

Иоанна

Нас не крайность
Влечет к твоим стопам, и не пощады
С покорностью мы просим… оглянись!
Британский стан лежит в кровавом пепле,
И поле все покрыли ваши трупы;
Ты всюду гром трубы французской внемлешь…
Всевышний произнес: победа наша!
Но лаврами прекрасного венца
С тобою мы готовы поделиться…
О, возвратись! Враг милый, перейди
Туда, где честь, где правда и победа.
Небес посланница, сама я руку
Тебе даю; спасительно хочу я
Тебя увлечь в святое наше братство;
Господь за нас! Все ангелы его —
Ты их не зришь – за Францию воюют;
Лилеями увенчаны они;
И белизне сей чистой орифламмы
Подобится святое наше дело;
Его символ: божественная дева.

Герцог

Прельстительны слова коварной лжи,
Ее ж язык – простой язык младенца;
И адский дух, вселившийся в нее,
Невинности небесной подражает.
Нет! страшно ей внимать… К мечу! Мой слух,
Я чувствую, слабей моей руки.

171