12 великих трагедий - Страница 128

128

(Встает.)

И молодец же, черт возьми! Весь палец
Большой отчикнул! Сам, по доброй воле,
Никто его не заставлял… Ах, вот что!
Теперь я понял. Только так и можно
Избавиться от королевской службы.
Его в солдаты, видно, взять хотели,
А парню-то, понятно, не охота.
Но отрубить?… Раз навсегда расстаться?…
Придумать это, этого желать,
Хотеть… но – сделать?… Нет, не понимаю.

(Качает головой и затем снова принимается за работу.)

В доме Осе. Полный беспорядок. Сундуки стоят раскрытые, носильное платье разбросано кругом; на кровати кот. Осе и Бобылка торопливо увязывают и укладывают вещи.

Осе (бросаясь в одну сторону)

Послушай, Кари!

Бобылка

Что?

Осе (кидаясь в другую сторону)

Послушай, где же?…
Куда девала я?… Скажи – куда?…
Да, что, бишь, я ищу-то? Сбилась с толку
Совсем… Ах да, – где ключ от сундука?

Бобылка

Торчит в замке.

Осе

Ой, что это за грохот?

Бобылка

Последний воз с двора съезжает – в Хэгстад.

Осе (плача)

Уж заодно бы и меня свезли
В гробу на кладбище! Ох, сколько горя
Приходится перетерпеть на свете!..
Очистили весь дом. Чего ж не взял
Старик от Хэгстада, то отнял ленсман.
Одеждой не побрезговали даже…
Тьфу! Стыд и срам таким жестоким судьям!

(Присаживаясь на край постели.)

И двор и землю отняли у нас.
Старик жесток был, ну а судьи пуще.
Ни помощи ни милости. Совета
И то спросить мне не у кого было.

Бобылка

Дают вам все же век свой тут дожить.

Осе

Да, милостыней будем жить мы с кошкой.

Бобылка

Сынок вам дорогонько обошелся.

Осе

Мой Пер? В уме ты? Он при чем? Вернулась
Домой цела и невредима Ингрид.
Им черта бы к ответу звать, не Пера;
Тут, кроме черта, виноватых нет;
Не кто, как он подбил на грех беднягу.

Бобылка

На вас лица, я вижу, нет. Не лучше ль
Сходить за пастором?

Осе

Сходи, пожалуй…

(Вскакивая.)

Нет, что ты, Бог с тобой! Досуг ли мне!
Я мать ему иль нет? Так чье же дело
В беде помочь ему по мере сил,
Когда его другие оттолкнули?…
Позволили они вот эту куртку
Отдать ему… лишь надо починить.
Ах, если б смела я ему припрятать
И одеяло меховое!.. Кари,
А где ж чулки?

Бобылка

Да тут же, в общей куче.

Осе (роясь)

Ах, что нашла я! Ложку для литья,
Его любимую игрушку. С нею
Он в пуговичника любил играть;
Бывало, топит, плавит, отливает…
Раз как-то пир здесь шел, и попросил
Кусочек олова он у отца;
А тот: «Не олова, дам серебра,
Монету Кристиана короля;
Ты не забудь, что ты сын Йуна Гюнта…»
Покойник с пьяных глаз не разбирал,
Что – олово, что – золото… Чулки-то
Все в дырках, Кари. Надобно заштопать.
Бобылка. Не худо бы.
Осе. Заштопаю и лягу.
Не по себе мне вправду; тяжело…

(Радостно.)

Смотри-ка, две фуфайки шерстяные!
Не доглядели… или – позабыли.

Бобылка

Как видно.

Осе

Вот удача! Ну, одну
Ты им вернешь… Иль нет, оставим обе, —
На Пере больно старая, плохая.

Бобылка

Ах, матушка, ведь это грех, пожалуй!

Осе

Да, да, но каяться уж заодно, —
Священник всем грехам даст отпущенье.

Перед только что срубленной избушкой в лесу. Над дверью оленьи рога. Глубокий снег. Сумерки. Пер Гюнт прибивает к дверям большой деревянный засов.

Пер Гюнт (посмеиваясь)

Засов сюда, чтоб здесь от троллей злобных
И злых людей я запереться мог;
Засов сюда, чтоб эта нечисть вся
И на порог ко мне ступить не смела…
Они приходят с тьмой ночной, стучатся:
Открой, Пер Гюнт! Мы прытки, словно мысли!
Мы под кроватью прячемся, в золе
Мы копошимся, мы в трубу влетаем.
Хи-хи, Пер Гюнт! Запрешься ль на замок
От дьявольских, нечистых, злобных мыслей?

Сольвейг прибегает на лыжах с равнины; на голову наброшен платок, в руках узелок.

Сольвейг

Эй, Бог в помощь! Гостьей не побрезгуй!
Ты звал меня, ну вот, я и пришла.

Пер Гюнт

О Сольвейг! Ты ли это? Нет… Да, да!
И не боишься подойти так близко?

Сольвейг

Твой первый зов передала мне Хельга;
Потом его мне стали повторять
И тишина и ветер; мне звучал он
В рассказах матери твоей и в сладких
Мечтах, что те рассказы навевали;
И днем и ночью слышался он мне,
И не могла я не прийти. Померкла
Вся жизнь там для меня. Я не могла
Ни плакать от души там, ни смеяться.
На знала я, что в мыслях у тебя;
Но знала что мне следовало сделать.

Пер Гюнт

А твой отец?

Сольвейг

Теперь я сирота;
Без матери и без отца: со всеми
Я порвала.

Пер Гюнт

Чтобы ко мне уйти!
О Сольвейг, милая!..

Сольвейг

К тебе. Так будь же
Теперь мне всем на свете ты – и другом
И утешителем.

(Со слезами в голосе.)

Всего больнее
С сестренкой было расстаться… Нет,
Пожалуй, тяжелей еще с отцом…
Всего же тяжелей – с моей родимой…
Нет, нет, прости мне, Боже… Я не знаю,
С кем тяжелее было мне расстаться!

Пер Гюнт

Но приговор суда ты знаешь, Сольвейг?
Наследства я лишен, двора, земли.

Сольвейг

Иль думаешь, рассталась я со всеми
И всем, что дорого мне было, ради
Наследства твоего, земли, усадьбы?

Пер Гюнт

128